Меж Русью и Литвой (2010)

М.М. Кром

Меж Русью и Литвой

Пограничные земли в системе русско-литовских отношений конца XV — первой трети XVI в.

Издание второе исправленное и дополненное

МОСКВА

Объединенная редакция МВД России

2010

УДК 94(47:474.5)»14/15
ББК 63.3(2)44
К83
Кром М. М.
Меж Русью и Литвой. Пограничные земли в системе русско-литовских отношений конца XV — первой трети XVI в. / М. М. Кром. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Квадрига; Объединенная редакция МВД России, 2010. — 320 с. + илл.
ISBN 978-5-91791-028-4 (Квадрига)
ISBN 978-5-8129-0096-0 (Объединенная редакция МВД России)

Книга посвящена истории вхождения в состав России княжеств верхней Оки, Брянска, Смоленска и других земель, находившихся в конце XV — начале XVI в. на русско-литовском пограничье. В центре внимания автора — позиция местного населения (князей, бояр, горожан, православного духовенства), по-своему решавшего непростую задачу выбора между двумя противоборствующими державами — великими княжествами Московским и Литовским.

Работа основана на широком круге источников, часть из которых впервые введена автором в научный оборот. Первое издание книги (1995) вызвало широкий научный резонанс и явилось наиболее серьезным обобщающим трудом по истории отношений России и Великого княжества Литовского за последние десятилетия. Во втором издании текст книги существенно переработан и дополнен, а также снабжен картами.

© Кром М. М., 2010
© Темушев В. Н., карты, 2010
© Издательство «Квадрига», оформление, 2010
© Никулин А. Ю., дизайн переплета, 2010

Предисловие ко второму изданию

Эта книга — о судьбе славянских земель, ставших на рубеже XV-XVI вв. ареной напряженной борьбы крупнейших держав Восточной Европы — великих княжеств Московского и Литовского. В ходе этого конфликта Русское государство сумело отодвинуть границу с Литвой далеко на запад, включив в свой состав обширные территории, десятки городов и волостей.

О присоединении этих земель к Московскому государству написано немало, но многие аспекты данной темы еще мало изучены. В имеющейся исторической литературе русско-литовские войны рубежа XV-XVI вв. увидены как бы глазами воевод и дипломатов воюющих держав, а как относилось к происходящим событиям местное население? Как реагировало оно на присоединение своих земель к России? Без ответа на эти вопросы трудно рассчитывать на получение объективной и всесторонней картины изучаемых событий.

В предлагаемой вниманию читателей работе предпринята попытка показать «крупным планом» процессы, происходившие в Литовской Руси в описываемое время. Здесь затрагиваются такие важные, актуальные и в наши дни проблемы, как право населения самому решать свою судьбу, соотношение добровольности и насилия в процессе складывания государств Восточной Европы, межэтнические и межконфессиональные конфликты. Приводимый в книге материал дает пищу для размышлений над этими вопросами.

Хронологические рамки исследования охватывают примерно полвека: от столкновений на русско-литовской границе в 80-х гг. XV в. до Стародубской войны 1534-1537 гг. Разумеется, эти рамки являются в значительной мере условными: в ряде случаев в ходе исследования приходилось обращаться к более ранним временам — к середине и даже началу XV в.

Первое издание данной книги вышло в 1995 г. в издательстве «Археографический центр». За пятнадцать лет, прошедших с тех пор, историографическая ситуация значительно изменилась. Появились новые труды, затрагивающие те или иные аспекты избранной нами темы. Среди них — фундаментальное исследование Яковенко об украинской шляхте, работа К. Петкевича об административно-правовой системе, религиозной политике и финансах Великого княжества Литовского в правление Александра Ягеллончика, книга Е. В. Русиной о Северской земле в XIV — начале XVI вв., монография А. Б. Кузнецова по истории внешней политики России первой трети XVI в., обобщающий труд Э. Гудавичюса по истории Литвы с древнейших времен до 1569 г. и многие другие работы ¹. В научный оборот были введены новые документы. С 1993 г. в Вильнюсе, а с 2000 г. — и в Минске выходят тома Литовской метрики — основного источника наших знаний о Великом княжестве Литовском.

После окончания работы над первым изданием книги автор этих строк не перестал заниматься данной темой. Были опубликованы статьи о самосознании православной шляхты в Литовском государстве, смоленских бояр и мещан, о категории старины, работы по истории русско-литовских отношений, а также сравнительный очерк истории России и Великого княжества Литовского ²; выявлены и изданы новые источники, включая ранее не известный привилей Сигизмунда I Смоленску (1513 г.) и комплекс актов бывшего Радзивилловского архива первой половины XVI в. ³

Так возникла необходимость дополнить и переработать текст книги, и я с благодарностью принял предложение издательства «Квадрига» о подготовке второго издания «Меж Русью и Литвой».

При работе над текстом я учел ряд замечаний рецензентов, высказанных по поводу первого издания книги ⁴. Об одном из них следует сказать особо; у белорусских коллег вызвало удивление название книги и особенно подзаголовок — «Западно­русские земли…», ибо под этой «шапкой» оказались не только Смоленск или Брянск, но и белорусские города Полоцк, Минск, Витебск и другие ⁵. Поразмыслив, я решил сохранить название «Меж Русью и Литвой», под которым книга вошла в научный оборот, но изменить подзаголовок. Более того, я отказался от терминов «Западная Русь» и «западнорусские земли» в самом тексте книги.

Дело в том, что термин «Западная Русь» искусственен: он не обозначает какой-либо исторической области или общности (в отличие, например, от Северщины или Волыни) и является продуктом российской историографической мысли XIX в. (подробнее об этом см. во Введении). Для обозначения славянских земель Великого княжества Литовского я использовал термин «Литовская Русь» ⁶, а также (поскольку в первую очередь меня интересовали пограничные с Русским государством территории) — «восточные окраины Литовской державы».

Вместе с тем я не считал возможным писать применительно к XV началу XVI в. об украинцах и белорусах, поскольку этнические процессы в тот период еще отнюдь не завершились. А главное — этнические различия никак не проявились в политической сфере, не повлияли на выбор населения между Литвой и Москвой. Все православное население Литовского государства называло себя «русью». Сказанным и определяется принятая в книге терминология.

Остальные изменения во втором издании носят характер фактологических уточнений и дополнений. Исправлены замеченные ошибки и неточности. Значительно пополнены просопографические материалы о брянских и смоленских боярах, помещенные в приложениях. Там же публикуется ранее не известный исследователям привилей Сигизмунда I Смоленску 1513 г. Важным дополнением являются также карты, составленные для данного издания В.Н. Темушевым.

Пользуясь случаем, выражаю искреннюю благодарность всем коллегам, оказавшим мне помощь на разных этапах работы над книгой. Я глубоко признателен моему учителю, Юрию Георгиевичу Алексееву, чье доброе расположение и внимание я чувствую со студенческих лет. Я храню благодарную память о Якове Соломоновиче Лурье, выступившем на защите моей диссертации и сделавшем несколько ценных источниковедческих наблюдений, использованных мною при подготовке данной монографии. В тексте книги учтены также замечания В. А. Якубского, Е. М. Шварц, Б. Н. Флори, Е. В. Русиной, Р. А. Беспалова. Иероним Граля немало способствовал моему знакомству с современной польской историографией, а Зигмантас Кяупа щедро снабжал меня необходимыми литовскими изданиями. Благодаря любезной помощи А. В. Казакова и В. Н. Темушева я получил представление о новейших исследованиях и дискуссиях белорусских коллег. Некоторыми библиографическими сведениями я обязан А. Л. Рогачевскому и Г. Н. Сагановичу. Отдельная благодарность — моим родным за неизменную поддержку.

М.М. Кром
Санкт-Петербург

1). Яковенко H. М. Украiнська шляхта з кiнца XIV до середини XVII ст. (Волинь i Центральна Украiна). Киiв, 1993; Александров Д. H., Володихин Д. М. Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII-XVI веках. М., 1994; Pietkiewicz К. Wielkie Ksiestwo Litewskie pod rzadami Aleksandra Jagiellonczyka. Poznan, 1995; Бычкова М. E. Русское государство и Великое княжество Литовское с конца XV в. до 1569 г. Опыт сравнительно­исторического изучения политического строя. М., 1996; Русина О. В. Сiверська земля у складi Великого князiвства Литовського. Киiв, 1998; Кузнецов А. Б. Внешняя политика Российского государства в первой трети XVI века. Саранск, 2002; Гудавтюс Э. История Литвы с древнейших времен до 1569 года. М., 2005 (пер. с лит. изд. 1999 г.); Blaszczyk G. Litwa na przelomie sredniowiecza i nowozytnosci: 1492-1596. Poznan, 2002. Обзор новейших работ но истории Великого княжества Литовского, изданных на белорусском, литовском, польском и русском языках, см.: Вялiкае княства Лiтоускае: Гiсторыя вывучення у 1991-2003 гг. Матэрыялы мiжнароднаго круглага слала (16-18 мая 2003 г., г. Гродна) / Рэдкал. С. Б. Каун (адказ. рэд.) Miнск, 2006 (здесь же подробная библиография).

2). Krom М. Die Konstituierung der Szlachta als Stand und das Problem staatlicher liinheit im Grossfürstentum Litauen (15./16. Jahrhundert) // Jahrbücher lur Geschichte Osteuropas. Bd. 42 (1994). Hf. 4. S. 481—492; Кром M. M. «Старина» как категория средневекового менталитета (по материалам Великого княжества Литовского XIV — начала XVII в.) // Mediaevalia ucrainica: Ментальнiсть та iсторiя iдей. Т. III. Киiв, 1994. С. 68 85; он же. Стародубская война (1534-1537 гг.)//Очерки феодальной России. Вып. 3. М.. 1999. С. 85—148; он же. Источники для реконструкции истории русско-литовских отношений 1538-1541 гг. // Вспомогательные исторические дисциплины. T. XXVII. СПб., 2000. С. 73—100; он же. Россия и Великое княжество Литовское: два пути в истории // «Английская набережная, 4»: Ежегодник С.-Петербургского научного общества историков и архивистов. 2000 г. СПб., 2000. С. 73—100; он же. Местное самосознание и централизованное государство: Смоленск в XVI веке // Die Geschichte Russlands im 16 und 17. Jahrhundert aus der Perspektive seiner Regionen / Hg. von Andreas Rappeler. Wiesbaden, 2004 (Forschungen zur osteuropäischen Geschichte. Bd. 63). S. 128—136.

3). Антонов A. В., Кром M. M. Списки русских пленных в Литве первой половины XVI века // Архив русской истории. Вып. 7. М., 2002. С. 149—196; Кром М. М. Неизвестный привилей Сигизмунда I Смоленску (1513 год) // От Древней Руси к России нового времени: Сборник статей: К 70-летию Анны Леонидовны Хорошкевич. М., 2003. С. 133—139; Радзивилловские акты из собрания Российской национальной библиотеки: первая половина XVI в. / Сост. М. М. Кром. М. — Варшава: «Древлехранилище», 2002 (Памятники истории Восточной Европы. T. VI).

4). Володихин Д. М. [Рец.] // ВИ. 1996. № 11—12. С. 160—161; Шеков А. В. [Рец.] // Отечественная история. 1998. № 1. С. 186-187; Русина О. В. [Рец.] // Записки Наукового товариства iм. Шевченка. Львiв 1997. Т. 233. С. 569-575; Кошалеу М. «Меж Русью и Литвой» // Беларускi гiстарычны часопiс. 1996. № 3. С. 185-191.

5). Кошалеу М. Указ. соч. С. 185.

6). В историографии встречаются различные трактовки термина «Литовская Русь». Авторы специальной статьи по этому вопросу, В. Носевич и М. Спиридонов, пришли к выводу, что в XVI в. это название употреблялось только по отношению к восточной части современной Беларуси (Насевiч В., Спiрыдонау М. «Русь» у складзе Вялiкага княства Лiтоускага у XVI ст. // 3 глыбi вякоу: Наш край: гiстарычна-культуралагычны зборнiк. Вып. 1. Мiнск, 1996. С. 9-14), однако при этом исследователи опирались главным образом на источники второй половины XVI в. В более раннюю эпоху ареал распространения этого названия был шире: те же авторы цитируют памятник середины XV в., «Летописец великих князей литовских», в котором «на Руси» упоминаются города Полоцк, Витебск, Смоленск, Киев (указ. статья. С. 13). Поэтому ничто не мешает, на мой взгляд, применительно к изучаемому в данной книге периоду конца XV — первой трети XVI в. использовать термин «Литовская Русь» в обобщенном значении всех славянских земель Великого княжества Литовского. Дебаты о значении термина «Русь» и о его широкой или узкой локализации на территории Великого княжества Литовского продолжаются в белорусской историографии и по сей день, см.: Старостенко В. В. Становление национального самосознания белорусов: этапы и основополагающие идеи (X—XVII вв.). Могилев, 2001. С. 45, 66-67; Сагановiч Г. Нарыс гiсторыi Беларусi ад старажытнасцi да канца XVIII стагоддзя. Мiнск, 2001. С. 178, 180; Марзалюк I. А. Людзi дауняй Беларусi этнаканфесiйныя i сацыякультурныя стэрэатыпы (X-XVII стст.). Магiлёу, 2003. С. 47 55, 59, 66-67, 89.

Отрывки из книги, в которых упоминается Гомель.

Часть первая

Князья и княжества Литовской Руси в период московско-литовского противостояния конца XV — первой трети XVI в.

Глава первая

«Украинные» князья и их уделы во второй половине XV в.

Стр. 73

Однако литовские контакты не были забыты, и когда в 1454 г. рать Василия II пошла к Можайску за «неисправление» князя, Иван Андреевич «выбрався з женою и з детми и со всеми своими, побеже к Литве» ¹⁴⁵. Казимир пожаловал ему Стародуб и Гомель «у вотчину» — мы узнаем об этом из подтвердительной грамоты, выданной в 1496 г. сыну князя Ивана, Семену Ивановичу Можайскому великим князем Александром¹⁴⁶, сам же привилей Казимира не сохранился.

145). Полное собрание русских летописей. Т. 25. М.-Л., 1949. С. 273.
146). Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Т. 1. №139. С. 163.

Стр. 75

Можно предложить более простое объяснение: во-первых, черниговские и северские земли (в отличие от верховских, где сидели местные князья-отчичи) находились в середине XV в. в полном распоряжении господаря и он мог ими жаловать беглецов¹⁶⁴; к тому же, как мы помним, Иван Можайский, как внук Александра Стародубского, имел определенные права на вотчину последнего.

164). Так, в 1446 г. на короткое время приехавший в Литву кн. Василий Ярославич Серпуховской-Боровский был пожалован Брянском, Гомелем, Стародубом, Мстиславлем (Полное собрание русских летописей. Т. 25. С. 266).

Стр. 76-77

Король охранял права местных землевладельцев (в частности, гомельских), защищая их от произвола кн. Можайских¹⁷⁰. Нужно также отметить, что Казимир, возможно, вполне сознательно, не допускал возникновения в Чернигово-Северщине крупных уделов: города Гомель, Стародуб, Новгород-Северский, Трубчевск, Любеч были поделены между пятью княжескими семействами, в то время как Чернигов, Путивль (после 1470 г.), Радогощь, а с 1486 г. и Брянск (кольцом окружавшие княжеские владения!) управлялись господарскими наместниками и державцами¹⁷¹.

Однако объективно существовала опасная для Литвы возможность превращения пожалованных господарем на Северщине вотчин в настоящие уделы, их обособления от Великого княжества. Эта возможность реализовалась в правление великого князя Александра, опрометчиво пожаловавшего Семену Ивановичу Можайскому в придачу к Стародубу и Гомелю ещё Чернигов и Карачев (июль 1496 г.)¹⁷².

170). Русская историческая библиотека, издаваемая Археографическою комиссиею. Т. 27. Стб. 374.
171). Kuczynski S. Ziemie… S. 243—245, 251—252.
172). Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Т. 1. № 139. С. 163-164.

Глава четвертая

Мятеж Гпинских. Православные князья и русско-литовские войны первой трети XVI в.

Стр. 146

Действительно, Стрыйковский и более поздние хроники и летописи конца XVI—XVIII вв. приписывают Глинскому взятие Турова, Орши, Кричева, Гомеля, сообщают о переходе на его сторону князей Друцких и Михаила Мстиславского³¹. Между тем все эти известия, за исключением упоминания о присоединении к мятежникам кн. Друцких, недостоверны: Туров был владением самого М.Л. Глинского, Гомель еще с 1500 г. принадлежал России, а кн. Мстиславский и Кричев временно перешли под власть Василия III только в 1514 г.³²

31). Stryjkowski. Т. 2. S. 347; Bielski М. Kronika polska. Nowo przez J. Bielskiego wydana. Kraków, 1597. S. 509; Полное собрание русских летописей. T. 35. M., 1980. С 167, 234.
32). Wolff J. Kniaziowie… S. 81; 6

Часть вторая

Города Литовской Руси в ситуации выбора между Вильно и Москвой в конце XV — первой трети XVI в.

Глава первая

Города Литовской Руси в политической системе Великого княжества

Стр. 154-155

Изучение правового статуса городов Великого княжества начнем с порубежных княжеских городков, отчасти уже знакомых нам по предшествующему изложению. Но тогда нас интересовали князья — владельцы этих городков, а теперь речь пойдет об их населении. С севера на юг вдоль всей русско-литовской границы располагались в конце XV в. княжеские города: Белая, Хлепень, Вязьма, Мосальск, Мезецк, Воротынск, Белев, Одоев, Стародуб, Гомель, Трубчевск, Новгород-Северский, Чернигов, Карачев (эти два — с 1496 г.) и Любеч. К сожалению, сведения о внутренней жизни этих городов очень скудны: источники, которыми мы располагаем, — акты Литовской метрики (т.е. великокняжеской канцелярии), посольские книги, летописи — показывают княжеские городки почти исключительно с внешней стороны. Но при тщательном анализе и из этих скудных данных можно извлечь ценную информацию.

Стр. 156

В актах Метрики не зафиксировано ни одного случая апелляции к господарю, жалобы на своего князя жителей Мезецка или Мосальска, Стародуба или Гомеля.

Стр. 158

Итак, за исключением Вязьмы, где действительно имелось мещанское население, остальные княжеские «города» были лишь центрами соответствующих уделов; примыкавшие к крепостям посады (там, где они вообще были) находились, так сказать, в зачаточном состоянии. Сказанное относится и к владениям северских княжат — Гомелю, Стародубу, Трубчевску, Новгороду-Северскому и др.

Стр. 175

После того как в 1535 г. Гомель был отвоеван литовскими войсками у Русского государства, у жителей возник конфликт с господарским наместником, кн. Василием Толочинским: в 1537 г. депутация «от всех мещан и людей волости Гомейское» явилась к королю с жалобой на его «кривды» ⁹⁷. «И плачливе били они нам чолом, — сообщал Сигизмунд канцлеру Олбрахту Гаштольду, — абыхмо другого державцу им дали…»⁹⁸; «ведь же и сам он мог бы тому розумети, — негодовал король на безрассудного наместника, — иж тот замок (Гомель. — М. К.) на украйне есть, а к людям украинным треба ся ласкаве заховати и не годиться им ни в чом обтяженья чинити…»⁹⁹. Поскольку увещевания на державцу не подействовали, в начале 1538 г. кн. Толочинскому вместо гомельского было дано оршинское наместничество¹⁰⁰, а пожалованный ему прежде привилей на Гомель аннулирован¹⁰¹.

97). Довнар-Запольский М. В. Очерки… Прил. №14. С. 33.
98). Там же. С. 34.
99). Там же. С. 36.
100). Литовская метрика (РГАДА. Ф. 389). Кн. 20. Л. 152.
101). Там же. Л. 275 об. — 276.

Стр. 200

1500 год стал кульминацией успехов Ивана III в борьбе за присоединение русских земель, входивших в состав Великого княжества Литовского. Решающая роль в этих событиях принадлежала, как мы помним, князьям: кн. Семен Вельский «отъехал» к московскому государю со своим уделом — г. Белой; кн. Семен Иванович Можайский — с Черниговом, Стародубом, Гомелем и Любечем;

Стр. 225

Тем временем польско-литовские войска после трех дней осады овладели 16 июля Гомелем, причем местные служилые люди-гомьяне принесли присягу на верность королю¹⁷⁹, а в конце августа штурмом был взят Стародуб¹⁸⁰. По заключенному в феврале 1537 г. перемирию, Гомель остался за Литвой ¹⁸¹. Так еще раз (после потери Любеча в 1508 г.) проявилась непрочность присоединения в 1500 г. к Московскому государству северских удельных городов. В целом война 1534-1537 гг. продемонстрировала определенное равновесие сил: Литва не могла добиться возвращения потерянных земель (кроме Гомеля), Москва с той поры прекратила на двадцать с лишним лет попытки присоединения новых городов соседнего государства.

179). Полное собрание русских летописей. Т. 34. С.25; РА. М. Варшава, 2002. №73, 74. С. 162-165; Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Т. 2. №184. С. 337; АТ. Т. XVII. №2. Р. 6.
180). Полное собрание русских летописей. Т. 26. С. 317; Т. 28. С. 162; Т. 29. С. 19; Т. 35. С. 236; Литовская метрика. Кн. 19. Л. 61-63; Bielski 1564. К. 423 v.; Stryjkowski. Т. 2. S. 398. Подробнее о взятии Гомеля и Стародуба см.: Кром М. М. Стародубская война (указ. статья). С. 132-138.
181) Сборник Русского исторического общества. Т. 59. СПб., 1887. С. 105.

Глава третья

Проблема выбора между Москвой и Литвой в различных городских слоях на рубеже XV—XVI вв.

Стр. 229-230

Никто из гомельских или бельских, стародубских или одоевских бояр не бежал в Литву, когда их сюзерены-князья «приехали со своими городы» к Ивану III. Правда, среди господарских дворян при Сигизмунде I упоминаются несколько радогощан, воротынцев и вязьмичей⁵, но неизвестно, были ли они боярами. Сохранилось только одно определенное известие такого рода — о черниговском боярине Хилимоне Андреевиче Микулича, «отъехавшем» к королю⁶, но общей картины это не меняет. Зато много позднее, уже после ликвидации Василием III северских уделов, когда в 1535 г. польско-литовская армия осадила Гомель, в котором, по словам летописи, тогда только «были тутошние люди немногие, гомьяне»⁷, — гарнизон сдался, причем «некоторые бояре и люди, — узнаем из другого источника, — присягу вчинили, хотячи господарю… его милости верне служити»⁸. Так гомельские бояре после более чем 30-летнего перерыва вернулись вместе с городом в литовское подданство.

5). Литовская метрика. Кн. 8. Л. 138 об. — 139, 436 об., 453 (опубл.: LM. Kn. 8. Vilnius, 1995. Р. 164-165, 400, 410).
6). Там же. Кн. 12. Л. 135 об.
7). Полное собрание русских летописей. Т. 8. СПб., 1859. С. 290.
8). Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Т. 2. СПб., 1848. №184. С. 337 (переизд.: РА. № 74. С. 165). Ср.: АТ. Т. XVII. Posnaniae, etc., 1966. № 2. P. 6.

Глава четвертая

Политика московского правительства по закреплению новоприсоединенных западных земель (первая треть XVI в.)

Стр. 250

Мало того, потеря Любеча и Гомеля, описанный выше эпизод борьбы за Торопец в 1508 г. и другие события русско-литовских войн первой трети XVI в. показали непрочность московских завоеваний.

Стр. 251

Зато наместник, не сумевший защитить свой город от врага, не мог рассчитывать на снисхождение: так, гомельский наместник кн. Дмитрий Щепин, сдавший город литовцам, по приезде в Москву был брошен в темницу⁷.

7). Полное собрание русских летописей. Т. 29. М., 1965. С. 19.

Стр. 252

Таким образом, в городах, вошедших в состав Московского государства в 1493-м и 1500 г., испомещение лишь немного отставало по времени от момента присоединения. Исключение составили только северские города (Стародуб, Гомель, Чернигов, Новгород-Северский, Путивль), где испомещение не проводилось до ликвидации уделов Василия Стародубского и Василия Шемячича.

Стр. 253-255

В 20-х же годах XVI в. в протестах литовской стороны речь идет уже о помещиках северских городов — не только брянских, но и гомельских и стародубских²³.

Первое упоминание о стародубских и гомельских помещиках относится к 1525 г.²⁵, о новгород-северских детях боярских — к 1538 г.²⁶ Сюда тоже начали переселяться служилые люди из уездов Московского государства: в конце 1537 г. в наказе московскому послу в Литву упоминалось, что у детей боярских великого князя «села в Гомье были»²⁷; некоторые из этих помещиков известны по именам: так, в январе 1528 г. литовским послам был заявлен протест по поводу разорения литовцами гомельских поместий детей боярских Льва и Андрея Масловых²⁸.

В этой связи предстает в новом освещении описанный нами в предыдущей главе эпизод 1535 г., когда гомельские служилые люди сдали город литовским войскам и принесли присягу на верность королю. Воскресенская летопись подчеркивает, что «прибылые люди в город не поспели, а были тутошние люди немногие, гомьяне»²⁹; Летописец начала царства добавляет ценные подробности: наместник гомельский кн. Дмитрий Щепин, устрашенный многочисленностью литовского войска, «из града побежал, и дети боярские с ним же и пищалники… Гражаня же… здаша град»³⁰. Осведомленный Постниковский летописец сообщает о том же событии, что литовцы «воеводу гомейского и детей боярских отпустили, ограбив, на Москву»³¹. Последний штрих в эту картину вносит письмо господарского писаря Михаила Свинюского от 22 июля 1535 г.: оказывается, после сдачи Гомеля «некоторый бояре и люди присягу вчинили» королю³². Сопоставление этих свидетельств источников проясняет смысл происшедшего: наместник с немногочисленным московским гарнизоном (детьми боярскими и пищальниками) покинул Гомель, сдавшийся литовцам, после чего местные, гомельские бояре перешли на службу Сигизмунду. Итак, из-за того что в Гомеле процесс испомещения начался поздно, лишь в 20-х гг., оставшееся здесь с литовских времен боярство сохранило свои позиции, а слой переселенных сюда московских детей боярских был еще очень небольшим, — город вернулся под власть Литвы. Сами по себе гомельские бояре, естественно, не имели особых причин упорно защищать московские порядки. Гомельский инцидент может служить «доказательством от противного» для тезиса о том, что именно массовое испомещение на западных рубежах служилых людей из Северо­Восточной Руси являлось необходимым условием удержания присоединенных территорий.

23). Сборник Русского исторического общества. Т. 35. С. 697, 716.
25). Сборник Русского исторического общества. Т. 35. С. 697
26). Литовская метрика (РГАДА. Ф. 389). К н . 7. С. 1236.
27). Сборник Русского исторического общества. Т. 59. С П б., 1887. С. 138.
28). Там же. Т. 35. С. 767.
29). Полное собрание русских летописей. Т. 8. СПб., 1859. С. 290.
30). Там же. Т. 29. С. 19.
31). Там же. Т. 34. М., 1978. С. 25.
32). Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Т. 2. СПб., 1848. №184. С. 337 (переизд.: РА. №74. С. 165).