Российская Коммунистическая Партия (большевиков)
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
Известия Гомельского губернского комитета Российской коммунистической партии
Двухнедельный журнал
№66
15-ое апреля
Кооперативное издательство «Гомельский рабочий»
1924
Гублит №77, Гомель
3063-900
Тип. «Полеспечать»
ИСТПАРТ
Первая попытка уличной майской демонстрации в Гомеле в 1901 году
Начало майских празднований в Гомеле можно отнести к 1895-1896 гг. Они праздновались небольшими группами рабочих, в зависимости от погоды, или в лесах, или на отдельных квартирах в самом городе.
Так как в те годы полиция и жандармерия ещё не были широко осведомлены о майских празднованиях, то последние проходили благополучно.
В последующие годы, 98-99, когда первомайское празднование приняла массовый характер, и во многих городах России и Польши уже происходили массовые столкновения с полицией, когда, перед каждым 1-м мая в обильном количестве распространялись всякие воззвания и листовки, призывающие к забастовкам и демонстрациям, тогда и гомельская полицейско-жандармская власть начала применять «соответствующие» меры к недопущению первомайского празднования.
Ежегодно, за несколько дней от 1-го мая, производились «изъятия» некоторых руководителей организации. В самый же день 1-го мая (18 апреля по ст. ст.) город принимал вид военного лагеря: по углам всех улиц стояли усиленные патрули полицейских и солдат. Пешая и конная стражи обыскивали и обшаривали все близлежащие леса. Никому не давали ни пройти, ни проехать. Шпионы и сыщики массами сновали по улицам, и всякий, чуть-чуть не понравившийся им, арестовывался. Главными признаками крамолы считались толстая палка, серая поддевка, очки и длинные волосы. Трудно было обладателю одной из этих «опасных» вещей пройти в тот день по городу, не рискуя быть арестованным.
Несмотря, однако, на эти драконовские меры, рабочие всё таки ухитрялись и подчас под самым носом шнырявших сыщиков устраивали пирушки, проходившие довольно живо и весело.
Очень часто празднование переносилось на один из ближайших дней, часто на субботу.
В 1900-1901 гг. Гомельская организация считалась одной из лучших во всей тогдашней «черте еврейской оседлости». В те годы прошла волна крупных и мелких забастовок, закончившихся полной победой рабочих. Явно политический характер организации не давал покоя даже центральной власти. Город был наводнён шпионами и провокаторами всех мастей и рангов. Производились многочисленные обыски и аресты среди рабочих и интеллигенции. Многие из арестованных были потом сосланы в Сибирь.
1-го мая 1901 года комитетом «Бунда» было решено устроить попытку, открытой уличной демонстрации, которая и была назначена на ближайшую, после 1-го мая, субботу.
В субботу (помнится, 8-го мая), приблизительно в часов 6 дня, вся Румянцевская (ныне Советская) улица кишмя кишела нарядной гуляющей публикой, занимавшей весь квартал левой стороны, от угла Троицкой (Крестьянской) до угла Ирининской (Первомайской). Противоположная правая, часть улицы, как обыкновенно, была пуста.
Спокойно стоял городовой на своём посту возле Троицкой церкви. Мирно гуляла субботняя публика. Ничто не предвещало «грозы».
Вдруг пустующая сторона Румянцевской улицы быстро стала наполняться рабочими. Одно мгновение, и весь квартал представлял собою железную, непроходимую стену. В центре толпы, окружённые плотным кольцом рабочих, были Ейел, столяр, покойный Хаим Живов и ещё некоторые рабочие столяры (столяры считалось самыми сильными физически в организации).
На углу, возле постового, откуда-то появился Прудников (старший городовой и сыщик). И почуяло его полицейское сердце, что здесь затевается «неладное»: он поспешил, конечно, об этом заявить Раевскому (полицмейстеру).
В толпе, между тем, раздались звуки «Марсельезы» и «Смело, товарищи, в ногу»… Ейел, столяр, с вынутым из-за пазухи куском красной материи в руке, был поднят на руках X. Живовым и другими. Здесь и там раздавались крики: «Долой самодержавие!», «Да здравствует 1-е мая!», «Да здравствует социализм!» и т. д.
Перепуганная публика с истерическими криками начала бросаться в разные стороны.
С диким рёвом прискакал на извозчике Раевский и с вынутой шашкой (револьвера у него не оказалось; говорили, что револьвер у него уже срезали) бросился в толпу, но был ею смят.
Толпа, между тем, успела разойтись.
Подоспевшей вскоре оравой полицейских и жандармов было задержано человек 10, малопричастных к этому выступлению.
Ночью жандармы довольно усердно рыскали по городу, ища виновных. Производили многочисленные обыски, но ничего, конечно, не нашли
В декабре того же 1901 года я был арестован и через год сослан в Сибирь.
Шолом Левин